В этом году Обнинск отмечает крупный праздник – 65-летие Первой в мире АЭС.

В преддверии этой даты еженедельник «ВЫ и МЫ» совместно с Физико-энергетическим институтом запустил спецпроект «Мирный атом в вопросах и ответах».

Обнинск – родина мирного атома. Первая в мире АЭС до сих пор является узнаваемым брендом первого наукограда. Реактор на станции остановили в 2002 году, без серьезных аварий объект эксплуатировали практически полвека.

Однако на начальном этапе специалисты выявляли множество проблем в оборудовании. О том, как это было, нам рассказал непосредственный участник тех событий – советник генерального директора ГНЦ РФ ФЭИ Лев КОЧЕТКОВ.

«ЗА ДОЛИ СЕКУНДЫ РЕАКТОР СТАНОВИЛСЯ НЕУПРАВЛЯЕМЫМ»

Аббревиатуру «АМ» на реакторе Первой в мире АЭС как только не расшифровывали. Самые популярные названия – «атом мирный» и «атом морской». Конструкцию делали с прицелом на ее возможную эксплуатацию в подводных лодках, поэтому перед учеными стояла наиважнейшая задача – уменьшить вес реактора.

– Игорь Васильевич КУРЧАТОВ выбрал неоптимальный шаг по топливу, – говорит участник пуска первой АЭС Лев КОЧЕТКОВ. – То есть расстояние между топливными каналами при графитовом замедлителе должно быть 240 миллиметров, а здесь сделали 120.

При таком решении замедлителя не хватало, поэтому в случае разгерметизации трубки технологических каналов вода вытекала бы в зазоры графитовой кладки, реактор начал бы «разгоняться». Ученым необходимо было просчитать возможные последствия, но главные параметры были неясны. Как надо вести расчеты, учитывать, что все трубки лопнули в одночасье, или брать за основу лишь несколько капель жидкости? Посовещавшись, решили, что проанализировать надо худшее – мгновенное заполнение зазоров графитовой кладки водой.

– Расчеты провели, и выводы были неутешительны, – вспоминает Кочетков, – за доли секунды реактор становился неуправляемым.

Но, как это часто бывает, теория с практикой разошлись, и пуск Первой в мире АЭС показал, что опасения специалистов были напрасны. На деле же оказалось, что вода из лопнувших трубок стекает вниз и уходит в дренаж, не создавая дополнительных осложнений.

СЛУЧАЙНОСТЬ, СПАСШАЯ ЖИЗНЬ

Хотя, однажды предсказания расчетчиков чуть не сбылись, поэтому про Льва Кочеткова можно смело сказать, что «он родился в рубашке». Будучи старшим инженером по управлению, Лев Алексеевич запускал реактор после длительного планового ремонта, во время которого графитовая кладка могла «общаться» с воздухом. Современные реакторные установки имеют множество степеней защиты, которых у разработки середины прошлого века, естественно, не было.

Тогда у атомщиков была процедура «мертвого пуска» реактора, для которой специально разработали инструкцию. Согласно документу половину необходимых для выхода из заглушенного состояния борных стержней управления реактором извлекали целиком сразу, а остальные — частями с небольшими выдержками по времени.

– А я, поскольку раньше был расчетчиком, не пользовался инструкцией, а извлекал их постепенно, – рассказывает ученый.

Это и спасло как самого Льва Алексеевича, так и объект. В самом начале извлечения первого стержня Кочетков заметил, что стрелка гальванометра движется и происходит разгон реактора; пришлось нажать «красную кнопку» и остановить реактор. Специалисты долго не могли понять, что же все-таки случилось, а потом догадались, что графит попросту впитал из атмосферы влагу, и это чуть было не привело к неуправляемому состоянию реактора.

– Надо же, дураку повезло, что я начал маленькими шажками вытаскивать стержни, — смеется Лев Кочетков.

СМЕКАЛКА И ВОДА

А вода, по словам Льва Алексеевича, доставляла немало хлопот атомщикам. Даже самая высокая степень очистки жидкости не позволяла полностью избавиться от хлора, что приводило к коррозии и выходу из строя топливных каналов.

Сразу после пуска Первой в мире АЭС на объект приезжали многочисленные гости, в том числе и иностранные, которым демонстрировали мощь и силу советской науки. Лев Кочетков вспоминает, как американский представитель его спросил: «Часто ли у вас трещат топливные каналы?». Ведь проблемы у ученых в разных странах были схожи, но советским специалистам надо было дать достойный ответ, не забывая о секретности.

– Я сказал, что в последнее время у нас этого нет, – смеется Кочетков.

Причем ученый не обманывал, целый месяц на реакторе Первой в мире АЭС таких проблем, действительно, не было.