Совсем недавно все научное сообщество нашей страны отметило в Обнинске день мирного атома и 65-летие пуска Первой в мире АЭС.

Торжества по этому поводу завершились, но жители наукограда по-прежнему звонят в нашу редакцию и задают вопросы по данной тематике. Большую часть ответов можно найти в недавно выпущенной по случаю этого юбилея книге, которая так и называется «Первая в мире атомная электростанция: Документы, статьи, воспоминания, фотографии».

Итак, мы начинаем публиковать выдержки из нее.

В 1922 году, задолго до открытия нейтрона и реакции деления ядер урана под их воздействием, академик В. И. ВЕРНАДСКИЙ писал: «Недалеко то время, когда человек получит в свои руки атомную энергию, такой источник, который даст ему возможность строить свою жизнь, как он захочет. Это может случиться через столетия.

Но ясно, что это должно быть. Сумеет ли человек воспользоваться этой силой, направить ее на добро, а не на самоуничтожение? Дорос ли он до умения использовать силу, которую неизбежно должна дать ему наука?».

И хотя, размышляя о перспективах атомной энергии, В. И. Вернадский иногда спрашивал себя сам: «Любопытно, ошибаюсь я или нет?», – после знаменитого открытия О. ГАНА и Ф. ШТРАССМАНА он сделал все возможное, чтобы убедить Правительство СССР в необходимости проведения работ над этой проблемой, чтобы еще до начала войны объединить разрозненные исследования в единую комплексную и целенаправленную программу исследований «по практическому использованию внутриатомной энергии урана».

Несмотря на скепсис некоторых ученых, дискуссии и обсуждения в АН СССР, связанные с инициативой В. И. Вернадского, привели к разработке ряда интересных технических предложений, к более глубокому обсуждению различных реакторных концепций. В рамках этой программы были проведены эксперименты по разделению изотопов урана, ряд ядерно-физических исследований, расчеты «критических размеров и массы, необходимых для цепного деления ядер нейтронами», проанализировано состояние урановых месторождений, технологии переработки урановых руд, намечены меры по расширению геологоразведочных работ и др.

В 1940–1941 гг. в СССР рассматривалось несколько схем развития цепной реакции и, по свидетельству И. В. Курчатова, только одна из них («смесь обогащенного легким изотопом урана с водой») была признана пригодной для создания ядерного реактора. Неутешительным был и анализ практических возможностей решения проблемы (нет необходимых для эксперимента запасов урана и тяжелой воды, не разработаны методы разделения изотопов урана, позволяющие быстро выделить уран-235 в необходимом количестве или повысить обогащение природного урана делящимся изотопом урана-235, нет экспериментальной базы для ядерно-физических исследований и др.). Таково было положение на начало войны, когда все ядерные исследования в стране были прерваны.

После возобновления в 1942 г. работ «по урану» проблема «получения уранового топлива» сначала присутствует в решениях Государственного комитета обороны, в отчетах И. В. Курчатова как альтернатива (или «урановая бомба, или урановое топливо»2).

Цель всех реакторных проработок того времени – создание промышленного реактора для наработки оружейного плутония, а в будущем – как возможная перспективная задача. И. В. Курчатов восторженно встречает информацию разведки о пуске в США под руководством Э. ФЕРМИ критического реактора, оценивая ее как «сообщение исключительной важности», а само событие – как «крупнейшее явление в мировой науке и технике». В 1944 году, докладывая И. В. СТАЛИНУ о результатах работы, он отмечает, что «хотя использование энергии урана и связано с решением труднейших задач, опасность применения атомных бомб и энергетические перспективы атомных котлов настолько существенны для государства, что всемерное развитие работ по урану является настоятельно необходимым»…

Материал газеты "Вы и мы"